— человек выведен из непосредственного производства (как и предвидел это Маркс), становится рядом с производством, контролирует и регулирует его, используя то, что дано только человеку — разум;
— изменяется общественная организация производства в соответствии с его научно-техническим характером: массовый интеллектуальный труд требует приоритета личности работника, а это значит, что обезличенное экономическое принуждение эпохи «классического» капитализма вытесняется, поскольку становится экономически невыгодным;
— интеллектуальный труд восстанавливает доминирование работника над средствами производства, а это влечет за собой и уменьшение в жизни общества экономической значимости отношений собственности на средства производства;
— в результате возникает новая экономически однородная структура общества (ведь теперь в сфере непосредственного материального производства занято только 10—15% трудоспособного населения, тогда как 80—85% — интеллектуальным трудом и сервисным обслуживанием), это формирует и социальную однородность на основе преобладания акционерных форм производства;
— экономическая и социальная однородность порождает политическую стабильность общественной жизни;
— важным признаком постиндустриального общества выступает удовлетворение материальных потребностей основной массы населения (в еде, жилье, одежде, транспорте), а это, между прочим, единственный вид человеческих потребностей, имеющий предел насыщения (такой уровень насыщения отечественная экономическая теория связывала с приходом «коммунизма», а оказалось, что справиться с этой задачей под силу уже постиндустриальному производству).[23.c.132-133]
Конечно, «постиндустриальное общество» — это не социально-экономическая характеристика: одни считают его
по-прежнему капиталистическим, другие — подлинным социализмом, третьи — «смешанным» обществом, в котором имеются и капиталистические, и социалистические признаки.